Секвестр магистратуры

Министр науки и образования Валерий Фальков поделился представлениями о новой структуре российского высшего образования. В частности, он полагает, что обучения в однолетней магистратуре достаточно, чтобы получить глубокие профессиональные знания. С этим утверждением трудно согласиться.

Начнем с конца академического года, который, как правило, используется для написания и защиты магистерской диссертации. Вопреки мнению Маргариты Симоньян, полагающей, что квалификационные работы не являются инструментом проверки знаний и должны быть отменены, дело обстоит ровно наоборот. Квалификационная работа является интегральным подходом к проверке способностей студента видеть важные для его отрасли задачи, описать их, применять освоенные за время обучения методы решения задачи, понимать ограничения этих методов и, как результат, оценивать, в какой мере поставленный вопрос получил точный и исчерпывающий ответ. Квалификационная работа учит и письменной коммуникации с профессиональным цехом. Все эти навыки формируются при условии качественного научного руководства и наличии времени. Поэтому для написания более или менее серьезной магистерской диссертации требуется около трех месяцев. Без этого качество обучения в магистратуре падает.

Если же вычесть эти три месяца, то для учебы в распоряжении студента остается полтора семестра – или 3,5 модуля, в зависимости от образовательной программы. С таким ограничением базовые, фундаментальные курсы предстоит уместить в первом семестре или в первых двух модулях, а специализированные — в оставшемся неполном семестре или в последних модулях образовательной программы.

Сколько курсов можно прочитать за программу, лекционный сегмент которой продолжается всего 7-8 месяцев? При глубоком изучении — менее десятка. То есть выпускник освоит, допустим, 8 предметов Соответствует ли такой уровень подготовки статусу «глубоких профессиональных знаний»? Едва ли.

Разумеется, занявшись чиновничьей профанацией, ситуацию можно значительно улучшить на бумаге и ухудшить в реальности. Например, можно включить в программу значительно больше курсов и отчитаться о том, что студенты знакомятся со значительно большим числом дисциплин, хотя на самом деле добавление курсов лишь сделает их изучение более поверхностным. Можно также закрывать глаза на слабо написанные квалификационные работы, которые не соответствуют серьезным требованиям. Наконец, можно попробовать отменить преподавателям летний отпуск и провести защиты диссертаций в августе, добавив программе еще пару месяцев, чтобы включить в нее еще пару дисциплин. Как бы то ни было, максимум, который можно получить от однолетней магистратуры, — это 8-10 курсов и основанная на них квалификационная работа. Это профессиональная подготовка, но вряд ли глубокая.

Стоит заметить, что массовый переход от двухлетней к однолетней магистратуры не станет катастрофой.

Во-первых, далеко не у всех российских двухлетних магистерских программ хватало дисциплин для обучения в течение двух лет. Из-за этого многие программы использовали тот же материал, который преподавался и в бакалавриате. Переход к однолетним магистратурам или к специалитету может пойти им на пользу.

Во-вторых, мировой опыт демонстрирует, что однолетние программы вполне справляются с наполнением среднего по сложности сегмента рынка труда. Однолетние магистерские программы, например, распространены в Нидерландах. Они не дают больших конкурентных преимуществ, но позволяют готовить вполне качественную офисную бюрократию и линейных сотрудников, выполняющих задачи среднего уровня сложности.

С этой же задачей однолетние магистратуры смогут справляться и в России. Для более глубокой подготовки, предназначенной для выполнения более сложных задач, без двухлетних магистерских программ вряд ли удастся обойтись, если предполагать, что магистерскому обучению предшествует четырехлетний бакалавриат или его аналог. Поэтому университетам можно было бы предоставить выбор в решении о продолжительности магистерских программ. А студентам, предпочитающим глубокое образование, может быть предоставлена возможность обучаться в двухлетней магистратуре. Тем же, кого устроит рабочее место, на котором выполняются задачи средней сложности, может хватить и одного года. Кроме того, вполне возможно, что базовые курсы магистерского уровня будут включены в домагистерское образование, а однолетние магистерские программы — составлены из специализированных дисциплин.

Сегодня, впрочем, перед российской высшей школой стоят более сложные проблемы. Это и массовый отток профессуры, связанный как с эмиграцией, так и с увольнениями, а также еще более серьезные, чем прежде, ограничения для остающихся в системе высшего образования преподавателей и исследователей. Профессиональная среда, которая должна отличаться большей горизонтальностью, — предназначение академии и образования состоит в формировании и обсуждении идей! — становится все более и более иерархичной. Подобные процессы, конечно, не убьют российское образование, но нанесут ему куда больший вред, чем перетасовки образовательных программ с точки зрения их продолжительности.