Времени на постепенные реформы не было — речь шла о спасении страны и счет шел на месяцы, а то и недели
Реформы Гайдара продолжались чуть больше года, с ноября 1991 г. по декабрь 1992 г., а сам Егор Тимурович возглавлял правительство всего полгода, причем в качестве и. о. председателя. Но вот уже 30 лет об этом периоде вспоминают и будут вспоминать, наверное, еще долгие годы. Тогда случилось то, о чем забыть невозможно, — реформы, которые кардинально изменили страну.
Целью реформ был переход от плановой к рыночной экономике, а отводилось на них максимум несколько лет, то есть средний срок жизни одного правительства. Все понимали, что в условиях радикальных перемен никакой кабинет министров не удержится у власти надолго, его снесут те, кто никаких изменений не хотел.
Реформы предполагали множество мер, включая реорганизацию министерств, демонополизацию российской экономики, развитие среднего и малого бизнеса, разнообразные меры социальной поддержки и т. д. Эти шаги были описаны в целом ряде документов, и одни хорошо известны, как программа «500 дней», другие не очень.
В ноябре 1991 г., приступив к исполнению своих обязанностей, новое правительство провело ревизию экономического положения страны. Получив данные о запасах продовольствия, топлива и о состоянии инфраструктуры, гайдаровские министры схватились за голову: крупные городские агломерации находились буквально на грани голода. Не хватало элементарных продуктов питания (например, запасов зерна в Ленинграде оставалось всего на неделю, а впереди зима), и откуда их взять — непонятно. Живых денег, валюты у государства практически не было даже на покупку лекарств, которые не производились в России. Крупных зарубежных кредиторов, способных профинансировать потребности огромной страны, тоже не наблюдалось. Большая часть инфраструктуры была изношена и дышала на ладан.
Тогда правительство приняло решение вместо постепенного, плавного перехода к рыночной экономике провести основные изменения в оперативном, спешном порядке, чтобы предотвратить катастрофу в преддверии зимы. Поэтому были изменены последовательность шагов по реформированию и их сроки.
Три кита реформ
Первым шагом стала ценовая либерализация в январе 1992 г. В тот момент я работал в группе консультантов на Старой площади, где мы обсуждали шаги на случай, если с либерализацией цен что-то пойдет не так.
Конечно, это была шоковая терапия: после того как цены были отпущены, они за одну ночь подскочили в несколько раз, что возмутило многих людей, в том числе пенсионеров и госслужащих с фиксированной зарплатой. Но это решение позволило оперативно сбалансировать спрос и предложение на рынках основных продуктов питания и базовых потребительских товаров, установилось равновесие цен, прилавки магазинов быстро наполнились. Угроза голода, которая была реальностью зимой 1991–1992 гг., отступила.
Это был самый болезненный элемент программы, который ставится в вину правительству, но выбора у него на тот момент не было. Это был единственный способ избежать голода.
Вторым шагом стал запуск программы приватизации. Это сложная проблема, и важно оценивать ее в совокупности с другими проблемами — в экономическом, политическом и социальном смысле.
При распаде Советского Союза образовалось 15 независимых экономик, связи между республиками и регионами были нарушены. Это привело к разрыву цепочек производства во многих отраслях. Приватизация должна была активизировать инициативу, вытащить на поверхность тех предприимчивых людей, которых в течение последних 70 лет советская власть старалась упрятать под землю.
Другой важный аспект приватизации — политический. Отсутствие частной собственности имело огромные политические и социальные последствия. У демократических сил не было опоры среди населения, у которого ничего не было и которому нечего было терять. Демократия нуждается в свободных гражданах, владеющих какой-либо собственностью — домом, квартирой, машиной, акциями предприятия, землей, бизнесом. Нужно было создать класс собственников на территории страны, которая долгое время его уничтожала. Выход — широкая, народная и быстрая приватизация. Для этого была запущена ваучерная приватизация — то, что было на тот момент готово.
К сожалению, правительство не располагало несколькими годами на проведение разъяснительной кампании. Сейчас задним числом легко раздавать оценки, а в то время нигде в Восточной Европе не было успешных примеров такой кампании. И уж тем более не было времени на идеальную программу приватизации длиной в 20–30 лет, как в Китае. Нужно было провести приватизацию за 2–3 года в огромных масштабах и неподъемной на тот момент технической сложности, при отсутствии мощных компьютеров. На решение этих задач на компьютерах тех лет ушло бы больше времени, чем на само выполнение этих задач.
Третий элемент — демонополизация. Экономика, доставшаяся в наследство от Советского Союза, была монопольной, начиная с моноотраслевых министерств и заканчивая производством многих продуктов; рынки были перекошены.
Расшивать монополии, сложившиеся во всех сегментах экономики, — очень тяжелая и даже опасная работа. Руководители предприятий борются за свою монополию, а это люди, довольно влиятельные в своих отраслях.
Помимо этих трех китов, на которых базировалась программа, она включала много важных дополнительных элементов — соцзащиты, поддержки незащищенных слоев населения, отдельных видов бизнеса и регионов, которые оказались в непростом положении.
Правительство смелых людей
Правительство Гайдара прекрасно понимало сложность задач, которые перед ним стоят, и последствия своих действий. Как высококвалифицированные профи, эти люди знали, что вызывают на себя огромную волну критики со всех сторон и что правительство долго не продержится — его снесут. Недаром правительство Гайдара публично называло себя «правительством камикадзе». Но эти люди знали, что другого пути нет, кто-то должен закрыть амбразуру своим телом. И я с большим уважением отношусь к этим смелым и решительным людям.
Многое, наверное, можно было сделать лучше, будь у правительства больше времени и данных. Да и желающих стать камикадзе тоже было немного. Они работали по 24 часа в сутки и принимали те решения, которые, с их точки зрения, в тот момент были лучшими, с учетом ограниченного знания, отсутствия аналогичных кейсов и недостатка групп поддержки среди экономических агентов. Почти все инициативы вызывали жесткую критику. И в тех условиях правительство сделало очень много.
Откуда они брали силы и уверенность? Сложно сказать. Очень многие члены правительства были научными работниками и не знали, что такое настоящий, жесткий частный бизнес 1990-х. Может быть, поэтому они ничего не боялись.
Но главное — что в России удалось провести реформы, избежав отката к социализму и последующего сложного выхода на капиталистические рельсы. Только России удалось избежать этого очень болезненного и чреватого экономическими потрясениями и социальными последствиями зигзага, а ведь европейские страны, например Чехия, прошли через это.