Ученья свет померк на мониторах

Еще свежа в памяти история, когда две компрессорные станции «Газпрома» в 2012 году были дистанционно отключены через спутник их производителем, австрийской компанией LMF, и превратились в металлолом. Возможной причиной были названы санкции, в этом случае производитель счел себя обязанным прервать обслуживание оборудования.

Сегодня ведомства превентивно реагируют на схлопывание импортных сервисов. Минпросвещения уже запретило использовать в школах зарубежное программное обеспечение — Skype, Zoom и другие иностранные системы удаленного доступа — с целью «повышения защищенности информационной инфраструктуры системы образования». Правда, к экономической целесообразности приобретения госзаказчиками систем видеоконференцсвязи и удаленного администрирования иностранного происхождения и раньше были серьезные вопросы. Может ли получиться так, что из средств обучения в школах останутся диафильмы и кинопроекторы, а материально-техническое оснащение откатится на уровень 1990-х гг.?

До недавнего времени темпы импортозамещения в образовательных учреждениях конфликтовали с предложениями и коммерческими интересами поставщиков. Минпромторг в 2020 году работал над точечным введением правила «третий лишний» для госзакупок, что позволило бы снять зависимость от иностранных товаров, когда в закупке конкурируют предложения двух и более отечественных производителей. Задумка не получила развития — не в последнюю очередь потому, что тотальное импортозамещение ставило под вопрос национальный проект «Образование»: поставку учебного оборудования в 16 000 школ в сельской местности и малых городах, оснащение 5000 учебных мастерских, 245 детских парков «Кванториум» и 340 мобильных технопарков для детей.

В середине прошлого года российские IT-ассоциации просили вице-премьера Дмитрия Чернышенко запретить закупки импортных ноутбуков для российских школ и вузов. Поводом для обращения стала статистика предыдущего периода: в 2020 году 78% приобретенной техники по проекту «Цифровая образовательная среда» было зарубежного производства (Lenovo, Acer и HP), а на отечественную технику пришлось 22% (Aquarius, Depo и ICL). Минпромторг зачастую признавал технику отечественной (которой балльная система ведомства даёт зеленый свет в госзакупках) не за счет российского происхождения компонентной базы при производстве, а по причине увеличения номинальной цены на отечественные компоненты в сборке. Однако комплектующие в большинстве случаев являются российскими лишь отчасти, и, «по гамбургскому счёту», школы могли рассчитывать далеко не на российские системы.

С подобной техникой, как правило, поставлялось и предустановленное импортное программное обеспечение (ПО), почти 90% школьных компьютеров оснащены Microsoft Windows. Проникновение российских операционных систем в школы не превышало 6% (это операционки подверсий Linux). Из офисных приложений на отечественные пакеты «Мой офис» и «Р7-офис» в 2021 году приходилось чуть меньше 20%, а 30% педагогов, по данным опросов, вообще не знали о российском профильном ПО.

Если импортозамещению материально-технического оснащения мешало объективное отсутствие альтернативы, то госзакупкам программного обеспечения явно препятствовал субъективный фактор. Нормативный ландшафт еще несколько лет назад подогнали под импортозаместительную модель. В декабре 2018 года наряду с «коробочными» версиями программ госзаказчикам разрешили закупать ПО по модели SaaS (Software as a Service) — посредством удаленного доступа к базам данных в виде сетевого сервиса. Оказалось, что часть участвовавших в конкурсах локальных фирм в целях удешевления предложений перепродавало дешевые западные облачные решения, ныне ограничившие из-за санкций необходимый функционал.

Часть SaaS-сервисов была реально локализована. Самое известное решение — платформа «Сферум», разработанная ПАО «Ростелеком», Mail.ru Group и созданной ими компанией «Цифровое образование». Именно на «Сферуме», в соответствии с постановлением правительства от 7 декабря 2020 г. № 2040, в регионах проводится эксперимент по внедрению цифровой образовательной среды (ЦОС). Как акцентируют представители Минпросвещения — не с целью замены традиционного формата обучения, а в качестве дополнительного механизма реализации образовательной деятельности. Функционал платформы позволяет проводить групповые и индивидуальные видеоконференции, транслировать учебные занятия и создавать чаты для коммуникации участников образовательного процесса.

Но в регионах система образования практически не смогла использовать преимущества SaaS: гибкую реализацию, масштабируемость, безопасность, интеграции со сторонними системами. Одна из причин — в софинансировании закупок компьютерной техники по контрактам ЦОС регионами: федеральные деньги составляют от 95% бюджета закупки, от 1 до 5% (в зависимости от дотационности региона) приходится изыскивать на местах. В ряде случаев регионы не добавляли этих денег и «сушили» бюджет, но в целом объемы поставок соблюдались. Именно софинансирование было причиной размещения закупок отдельно в каждом регионе, причем поставщики зачастую менялись от закупки к закупке. В отсутствие интегрирующего начала, а также из-за негласного распределения регионов между производителями отечественной компьютерной техники, масштабироваться программным решениям на межрегиональный уровень было некуда, а интегрироваться — не с кем.

Ноутбуки по проекту ЦОС в нескольких регионах уже привычно успели отыграть и в 2022 году: федеральный бюджет выделил на единицу техники 67 500 рублей, и от 675 до 3375 рублей могли добавить регионы. Однако по словам участников рынка, ситуация с исполнением заключенных контрактов — абсолютно неясная. Себестоимость самого дешевого ноутбука, удовлетворяющего минимальным требованиям госзаказчиков, составляла эквивалент 700 долларов США (эту цену источники подтвердили применительно к ноутбукам «Гравитон» и «Aquarius», находящимся в реестре российской промышленной продукции Минпромторга). Сейчас из-за разрыва цепочек поставок она взлетела до 1200 долларов США, причём по текущему курсу. Однако даже по такой цене отечественным производителям технику для исполнения контрактов собирать просто не из чего: у трех основных импортеров комплектующих, специализировавшихся на этом бизнесе по 10-15 лет, произошел кассовый разрыв. Даже если отечественные заводы уже сделали рублёвую предоплату этим импортерам, отгрузить комплектующие не получается: рынок встал из-за взлетевших валютных курсов.

С этих же поставок, утверждают игроки рынка, снабжались DNS, Merlion, и более мелкие поставщики: оборот каждого из этих импортёров превышал 100-150 млрд рублей в год. У части вендоров из-за антироссийских санкций зарубежные таможенники приостановили оформление и выпуск товара. Некоторые поставщики жалуются на то, что хеджировали валютные риски до курса 80 рублей за доллар, а при курсе биржи выше 130 рублей любые отгрузки техники в рамках заключенных со школами контрактов стали невозможны. В результате те участники рынка, которые еще не успели законтрактоваться, сейчас в спешном порядке просят госзаказчиков увеличить начальные цены контрактов минимум вдвое и сдвинуть сроки контрактации максимально вправо. Если изыскать финансирование из резервных фондов субъектов РФ не удастся, то уменьшится количество поставляемой техники — правда, при сохранении числа оснащаемых точек: вместо 30 ноутбуков на класс закупят всего 12-15.

Ситуация с заключенными контрактами, если у поставщика не было складского запаса компьютерной техники, патовая: по словам одного из игроков рынка, попросившего об анонимности, «большое количество ранее успешных компаний можно брать и стирать ластиком». К примеру, на момент написания этой статьи стало известно, что в Хакасии 9 марта смогли найти поставщика на 440 ноутбуков по 68,3 тысячи рублей, но исполнит ли он 30-миллионный контракт, — пока не известно. А в Ставропольском крае на закупку 1835 ноутбуков общей суммой 134,3 миллиона рублей (по 73,2 тысячи за единицу) не заявился ни один участник. Вероятно, сорвутся запланированные аукционы и в других регионах — например, в Дагестане (примерно 3500 ноутбуков за 240 миллионов рублей) и в Свердловской области (порядка 2000 ноутбуков за 140 миллионов рублей).

Как оперативно решить проблему отсутствия товара под госконтракты в новой экономической реальности, похоже, не знает никто из маркетмейкеров. Один из источников (входящий в орбиту ГК «Просвещение» — крупнейшего интегратора госзаказа по средствам обучения в школы) сообщает: «Мы готовы хоть завтра зафрахтовать самолет, купить в Китае комплектующие на 30 000 ноутбуков, а по сути, сами ноутбуки. Но в связи с запретом Центробанком конвертации — нет валюты. Делать криптовалютные или рублевые схемы оплаты, скажем, через Кипр, — это огромные риски и издержки». Он же предполагает: даже если внешние обстоятельства завершатся в марте, возобновления импорта и движения по закупке электроники можно будет делать не ранее июня.

И поставщики, и госзаказчики надеялись на антикризисные изменения в контрактной системе: ожидалось, что будет позволено менять существенные условия госконтрактов, и что будет упрощен порядок расторжения уже заключенных сделок. Действительно, поправки были оперативно приняты федеральным законом от 08.03.2022 № 46-ФЗ, но менять существенные условия (предмет, цена, срок, порядок оплаты и пр.) любых заключаемых до 1 января 2023 года контрактов можно — в зависимости от уровня госзаказчика — только по решению правительства, руководства региона или местной администрации. Единственных поставщиков (с ними разрешено заключать контракты без торгов на неконкурентной основе), способных выступить гарантирующими звеньями снабжения в разных отраслях госсектора, почти во всех случаях позволено назначать только по согласованию с федеральным правительством. Правда, на этом же уровне теперь принимаются и решения о валютном финансировании внешнеэкономических сделок.

При условии открытия транспортного сообщения по части товаров для оснащения школьных классов в рынке могли бы остаться челноки-«серовозы»: к примеру, интерактивными панелями (это ЖК-дисплеи или светодиодные экраны, с которыми можно взаимодействовать через голосовые команды и касания) в Китае занимаются десятки заводов. Определенную долю потребности школ можно было бы закрыть через этот канал поставок. Однако интерактивные панели входят в список, по которому установлен запрет на допуск для госзаказа промышленных товаров, происходящих из иностранных государств (постановление правительства № 616 от 30 апреля 2020 года). Завезти эти панели поставщики не могут, потому что поставляемый товар должен быть в списке промышленной продукции, произведенной в России, ЕАЭС, ДНР или ЛНР (эти реестры ведёт Минпромторг).

Некоторые школы обходили запрет на закупку панелей, приобретая их с требованием совместимости со встроенными средствами создания и редактирования образовательных материалов на ранее закупленных ноутбуках. По сути, техническое задание закупки «затачивалось» под комплекс одного производителя. Теперь школы, пошедшие по пути «закупки под ключ» и оснастившие классы продукцией одной из компаний Северной Америки, опасаются возможного отключения досок от сервиса: лицензия продляется производителем ежемесячно при обращении к зарубежному серверу и привязана к серийному номеру интерактивной доски. С учетом геополитической обстановки мы рискуем за десятки миллионов бюджетных долларов, оплаченных зарубежной компании, получить доски, на которых можно будет рисовать разве что карандашами.

Проблемы испытывают не только школы, но вузы и колледжи, которые оборудуют центры компетенций по стандартам WorldSkills — это международная система проверки навыков производственного обучения. По итогам 2021 года в России его сдавали более 200 тыс. обучающихся, а результаты демонстрационного экзамена и скиллс-паспорт признают 650 российских и международных компаний. Подавляющая часть оборудования этих центров — полностью импортная: к примеру, сварочные аппараты поставлялись из Финляндии, и импортозаместить их пока нечем. Не понятно, чем оперативно заместить зарубежные программы, например, тот же AutoCAD. От идеи импортозамещать госзаказ программным обеспечением с торрент-трекеров быстро отказались: в последней версии правительственного плана антикризисных мер от 9 марта 2022 года упоминания о возможности легального использования взломанного зарубежного ПО нет. Вместо него предусматривается введение «механизма принудительного лицензирования» иностранного ПО и отмена компенсаций «за использование результатов интеллектуальной деятельности (РИД) в порядке принудительного лицензирования». Ожидается, что эта мера коснется только тех компаний, которые зарегистрированы в странах, поддержавших антироссийские санкции.

Глава комиссии по образованию и науке от «Единой России», руководитель «Сириуса» Елена Шмелева предложила за счет господдержки обеспечить вузам доступ к отечественным решениям в области программного обеспечения, а также приостановить для научных и образовательных организаций действие федеральных законов о закупках. Однако сами по себе законы о госзакупках (44-ФЗ для закупок госроганов и 223-ФЗ для закупок госкомпаний) никак не мешают промышленности и IT-сектору производить отечественную компьютерную технику, программное обеспечение и средства оснащения учебных заведений. Также они не препятствуют проводить конкурентные закупки и экономить средства от первоначально запланированных. А вот искусственное уничтожение конкуренции и отмена общих правил закупок моментально обнажит проблемы коррупционности закупок, слабых заслонов полному контрафакту и отсутствия четких и понятных характеристик закупаемого для образовательных учреждений компьютерного оборудования.

Бюджеты на школьные закупки на продолжительное время усохнут — как в долларовом выражении, так и в абсолютных цифрах. Это скажется на образовательном процессе, но не катастрофически. Полный переход школ на отечественные разработки не вызвал бы каких-либо значимых неудобств. Этим закупки образовательных учреждений выгодно отличаются от закупок госкомпаний — железных дорог, телекоммуникаций, банков, предприятий атомной энергетики, ТЭК, науки, металлургии, оборонной, ракетно-космической и химической промышленности. В нефтедобыче отсутствие режущих кромок или станков критично, на коленке микросхему не выточишь. Образование — та сфера, где можно обойтись «воловьей упряжкой» и вести уроки по старым лекалам. Из школьного оборудования, с которым не ожидается проблем при госзакупках в ближайшее время, поставщики уверенно называют мебель, меловые доски, жидкие препараты, чучела животных, а также печатно-наглядные пособия (последние — с оговоркой: пока не иссякнут запасы импортной типографской краски).

Лабораторное оборудование производится и в России, а проекторы, цифровые доски и прочая техника полезны, но не необходимы. В «тучные годы» на оснащение школ, «Кванториумов» и «Точек роста» оборудованием для видеосъемки, программирования, радиостудиями, комплексами виртуальной реальности и прототипирования в свое время были потрачены миллиарды рублей. В ряде учреждений оно лежит нераспакованным с момента поставки: дополнительных средств на обучение педагогов правильному обращению с техникой выделено не было. Как говорят сами учителя, учебный процесс с небольшими потерями можно перестроить под отсутствие чего угодно. Поэтому к фактическому запрету импорта образование может приспособиться лучше остальных отраслей.