Авария на японской АЭС «Фукусима-1», произошедшая в марте 2011 г., остается важным аргументом в спорах об атомной энергетике — причем для обеих сторон. «[Там] никто не умер от радиации», — заявил генеральный директор МАГАТЭ Рафаэль Гросси во время публичного интервью на саммите COP26 в ответ на вопрос журналистки FT Джиллиан Тетт о том, можно ли считать атомную энергетику безопасной, памятуя о случившемся на «Фукусиме». После ответа Гросси в зале раздался хохот, рассказывает Тетт в своей колонке. Согласно отчету ООН, подготовленному к десятилетию аварии, причинами смерти 2202 погибших во время катастрофы были травмы, полученные при разрушениях от цунами, а также недоступность медицинской помощи и стресс, связанные с эвакуацией. Противники ядерного ренессанса, считают, что ООН просто прикрывает своих (МАГАТЭ входит в структуру организации). Дискуссия о будущем атомной энергетики должна быть как можно более широкой, призывает Тетт, но лучше бы в ней было поменьше эмоций и взаимного недоверия.

Полураспад Европы

Вскоре после аварии на «Фукусиме» Германия законодательно закрепила отказ от ядерной энергетики, последние АЭС должны быть выведены из эксплуатации в 2022 г. Сейчас Германия — неформальный лидер блока европейских стран, которые не хотят, чтобы Евросоюз официально признал атомную энергетику зеленой, что откроет ей доступ к зеленому финансированию. Официальную декларацию с требованием не включать ядерную энергетику в перечень зеленых технологий также подписали главы экологических министерств Австрии, Дании, Люксембурга и Португалии. Евратом был одним из первых столпов европейской интеграции — задолго до Шенгенского соглашения и создания единого рынка, напоминает The Economist, а теперь ядерная энергетика — предмет внутренних разногласий Евросоюза. В 13 из 27 стран ЕС есть действующие АЭС. Лидер «ядерного» блока — Франция, где на долю атомных станций приходится свыше 70% выработки энергии, также активно выступают за развитие атомной энергетики Чехия и Польша.

Редакция The Economist считает фаворитом в этом франко-германском противостоянии Францию: у нее в активе и растущее политическое влияние, и реалии европейского энергетического рынка, которому при текущих потребностях в энергии вряд ли удастся выполнить взятые на себя обязательства сократить выбросы CO2 без более широкого использования атомной энергетики.

Америка считает деньги

Дискуссия о том, должно ли развитие атомной энергетики стать частью стратегии зеленого перехода, активно идет и в США. Один из самых ярких и содержательных примеров — дискуссия на страницах влиятельного журнала Foreign Affairs. В июле в издании вышла авторская колонка экс-руководителя государственной Комиссии по ядерному регулированию США (Nuclear Regulatory Commission), а сейчас профессора Колумбийского университета Аллисон Макферлейн, в которой она указывала: не стоит считать атомную энергетику панацеей. Как минимум, в ближайшие 20 лет она не способна оказать значимого положительного эффекта в борьбе с изменением климата и сокращением углеродных выбросов ни в США, ни на глобальном уровне, писала Макферлейн:

• в такие сроки будет крайне сложно построить и запустить достаточное количество реакторов
• строительство и обслуживание АЭС требует огромных расходов, несет высокие риски
• технологии, которые, как заявляется, должны снизить издержки и повысить безопасность (например, малые модульные реакторы), еще не успели доказать свою эффективность на практике.

Сейчас в США на АЭС приходится около 20% выработки энергии, но с 2013 г. закрылись уже 12 станций, еще 7 будут выведены из эксплуатации до 2025 г., и одна из основных причин — слишком высокие издержки: реакторы стареют, а расходы на их обновление и замену новыми чрезмерно высоки и плохо управляемы. Например, АЭС Вогтль в Джорджии изначально оценивалась в $14 млрд и должна было быть построена за пять лет, но работы продолжаются, а стоимость уже достигла $25 млрд. С похожими проблемами сталкиваются или могут столкнуться и другие страны. Средний возраст реактора в мире — более 30 лет, 31 из 53 строящихся во всем мире АЭС не будут сданы в срок.

В ответной статье в Foreign Affairs, опубликованной уже во время COP26, критики позиции Макферлейн, в числе которых профессора физики из Оксфорда и Массачусетского технологического, представители экологических организаций и независимых исследовательских центров, настаивают: не стоит экстраполировать прошлый опыт на будущее атомной энергетики — с тем же успехом можно было утверждать, что, исходя из истории производства вакцин, прививку от COVID-19 невозможно разработать и произвести в столь сжатые сроки. Что же касается издержек, то они отчасти они обусловлены политическими и регуляторными факторами, так что если государственная политика в этой сфере будет более эффективной, расходы можно будет снизить. Но главное, что даже если атомная энергетика — не панацея, обойтись без нее точно не удастся: при всех несовершенствах пока она остается единственным источником энергии, который позволит и сократить выбросы CO2, и обеспечить стабильное энергоснабжение.

Что делать с радиоактивными отходами

Одна из главных проблем атомной энергетики — радиоактивные отходы. Проблему их хранения или захоронения часто называют нерешенной или даже нерешаемой и при этом крайне политически чувствительной. В самой отрасли с этим не согласны: сегодня главный вызов — не недостаток технологий, а отношение общества, пишет отраслевой портал world-nuclear.org в разделе «Радиоактивные отходы: мифы и реальность». 97% отходов атомной энергетики имеют низкий или средний радиационный фон, их можно безопасно утилизировать без особых сложностей. Еще 3% — отработанное топливо, но современные технологии позволяют обогащать большую его часть: так, во Франции, отходы с высоким радиационным фоном, подлежащие захоронению глубоко под землей, составляют 0,2%.

Наглядно представить, что происходит с радиоактивными отходами, можно благодаря свежему репортажу AP из французской деревни Сулен-Дюи на Северо-Востоке страны, примерно в 185 км от Парижа. Там находится хранилище, куда отправляется 90% радиоактивных отходов страны с низким или средним радиационным фоном. Оно рассчитано не менее, чем на 300 лет, в течение которых отходы перестанут излучать радиацию. Чтобы улучшить отношение французов к атомным технологиям, оператор хранилища проводит экскурсии и даже устраивает квесты.

Более опасные отходы должны храниться тысячи лет, и неподалеку от Сулен-Дюи, в деревне Бюр, сейчас проходят испытания такого могильника на глубине порядка 500 м. Если власти страны одобрят проект, там можно будет захоронить 85 000 тонн высокорадиоактивных отходов.

А пока французские атомщики, как считают активисты Greenpeace, скрывают реальное положение дел с наиболее опасными отходами и отправляют их в другие страны, в том числе в Россию. На этой неделе в порт Усть-Луга прибыла партия регенерированного урана из французского Дюнкерка, который поставляется по контракту французской компании Orano с «Росатомом»: госкорпорация производит из него новые топливные элементы. Но Greenpeace опасается, что после переработки тоже останутся опасные радиоактивные отходы, которые могут остаться на российских полигонах.