Главными причинами грандиозных потерь банков в прошлом году стали создание 2,4 трлн руб. резервов (примерно на 2 трлн больше, чем годом ранее) и триллион убытков от валютной переоценки, рассказал ЦБ в обзоре банковского сектора.

Основное резервирование пришлось на II квартал — тогда банки создали резервов на 1,7 трлн руб., в основном — по корпоративным кредитам (567 млрд руб.; еще 205 млрд — по розничным и 261 по другим активам). Банки ухудшали прогнозы и макропоправки, объясняет ЦБ. В апреле–мае прогнозы были самыми пессимистичными, консенсус предполагал спад экономики примерно на 10%. Еще один всплеск пришелся на конец года: в IV квартале банки отправили в резервы 471 млрд руб., но главная статья была другой — «прочие активы». Это в основном резервы по МБК нерезидентам, неполученным платежам по евробондам и вложениям в иностранные дочки, расшифровывает регулятор. По корпоративным кредитам резервы в это время почти не создавались: стоимость риска «после рекордных 4,5% в II квартале снизилась до околонулевых значений». Но в этом году по мере постепенного вызревания проблем отчисления в резервы будут сопоставимы с прошлогодними, ожидает ЦБ.

Это было предсказуемо, в отличие от огромных валютных убытков. Худшими стали четыре месяца м марта по июнь. ЦБ объяснил, что произошло. В начале 2022 г. банковский сектор имел короткую балансовую позицию $39 млрд. Проще говоря, валютные активы банков были на $39 млрд меньше, чем обязательства. Банки компенсировали этот перекос сделками с производными инструментами (ПФИ), в основном — с нерезидентами. Они страховались от изменения курса фьючерсами, форвардами и другими инструментами.

В феврале — марте клиенты стали забирать валюту из банков (в основном из числа включенных в SDN). Чтобы вернуть эти деньги, многим пришлось покупать валюту на рынке за рубли, сколько бы она ни стоила (в марте курс рубля падал до 120 руб./$). Банки в этом немного перестарались. «Это привело к тому, что балансовая позиция сектора стала длинной ($14 млрд)», — пишет ЦБ. При этом хеджирующие сделки с нерезидентами к моменту пикового обесценения рубля в марте не полностью закрылись. В итоге общая длинная валютная позиция в этот момент превысила $30 млрд.

И тут рубль стал укрепляться. «Это привело к признанию отрицательной валютной переоценки в совокупности с результатами от ПФИ и прочих валютных операций примерно 1 трлн руб. за первое полугодие», заключает ЦБ. С учетом переоценки драгметалллов убыток составил около 1,2 трлн руб. В марте потери составили 308 млрд руб., но худшим месяцем стал апрель: минус 609 млрд.

Ослабление рубля во втором полугодии позволило снизить этот убыток до 0,4 трлн руб. по итогам года, заключает регулятор. А результатом санкций и валютных горок стала девалютизация балансов: валютные активы банков сократились на 12,3% до $290 млрд, а обязательства — на 26,6% до $259 млрд.

Волатильность валютного рынка существенно снизилась, и несмотря на ожидаемое сохранение отчислений в резервы ЦБ улучшил свой прогноз прибыли банковского сектора до 1,2-1,5 трлн руб. в этом году и 1,2-1,7 трлн руб. в следующем. До этого председатель ЦБ Эльвира Набиуллина и директор департамента банковского регулирования и аналитики Александр Данилов говорили о «триллионе или больше, возможно, существенно больше»