Санкции и контрсанкции отбросят нашу финансовую систему далеко назад
В ответ на «спецоперацию» (простите, но так это требует называть Роскомнадзор) России на Украине Запад начал против России финансовую спецоперацию. И силы в ней не равны примерно так же.
Санкции и контрсанкции
Итогом первых дней финансовой спецоперации стала изоляция большей части российской финансовой инфраструктуры от мировой: банковская система практически лишилась возможности вести расчеты в двух ведущих валютах. Сбербанк пока нет, но дедлайн объявлен. Также прорвана оборона курса рубля: блокировка резервов лишила ЦБ возможности проводить валютные интервенции.
Это исключительное оружие, оно применялось лишь несколько раз — Северная Корея, Иран… И его применение не могло не остаться без ответа.
Наша контратака была направлена на сохранение контроля над валютой, находящейся в России или вложенной в российские активы. Чтобы противник не мог уйти, взорваны «дороги», «мосты» и прочая инфраструктура: фактически запрещены капитальные переводы за рубеж (займы и их обслуживание, продажа нерезидентами российских активов и др.). Да и резиденты не могут переводить валюту на свои зарубежные счета. Экспортеры должны продавать 80% валютной выручки.
Удар чувствительный: только в ОФЗ у иностранцев вложено более 2,5 трлн руб. (свыше $30 млрд по «дообвальному» курсу). Но все же куда менее болезненный. И тут еще одно отличие: если в «настоящей» «спецоперации» Украина получает помощь от Запада, то кто поддержит нас в финансовой? Не знаю, может быть, Китай, но какую цену придется за это заплатить?
Строили мы строили
Здесь надо сказать, что я против любой войны. И «спецоперации» на Украине тоже: гибнут люди. Я не верю, что не было другого решения проблемы и вообще все споры должны решаться за столом переговоров. И все, кто в эти дни общался с верховным главнокомандующим и не сказал ему нужных слов или не смог убедить его отказаться от этой затеи, вызывают у меня бурю эмоций.
Но когда я вчера смотрел заявление Эльвиры Набиуллиной, мне почему-то стало ее очень жалко. Она держится, но это отчаяние обреченного. Можно обсуждать отдельные антикризисные меры ЦБ, но в целом он отлично ведет эту партию и грамотно защищает ту тяжелейшую позицию, в которую попал. Попал не по своей воле или глупости: Набиуллину посадили за доску и заставили играть. А цена этой игры — жизнь россиян. Не в буквальном, конечно, смысле, но все же: как вырастут цены; сохранятся ли наши сбережения в крупнейших банках, попавших под санкции и остальных; будут ли банки давать кредиты (и под какой процент) и проводить расчеты, чтобы предприятия продолжали деятельность, а у их сотрудников были работа и зарплата…
ЦБ вел тонкую позиционную игру, приводя инфляцию к цели 4%, и отклонился от нее куда меньше, чем мог бы при такой мировой конъюнктуре. Шутка ли — в США инфляция немногим меньше нашей. Он добился главного в финансовом мире — доверия. Теперь об этом можно забыть: фигуры просто поменяли местами.
Внутренняя финансовая система отлично держится. Да, население устроило набег на банки, но ЦБ купирует это предоставлением ликвидности. Эмиссионный центр: даст сколько надо будет. Наличной валютой, похоже, запаслись загодя. Ставка в 20% явление, очевидно временное: видели мы в 2014-м почти столько же (17%). Внутрироссийские транзакции по картам даже международных платежных систем обрабатывает дочерняя НСПК. Для внутренних операций создан аналог SWIFT — хоть оботключайтесь, а платежи не встанут. Но вот трансграничные…
Сами по себе
Наша финансовая система во многом вернулась в ранние 90-е, если не в поздние 80-е. Замкнутая банковская система с несколькими банками, обслуживающими внешнеторговые операции — о капитальных речи не шло. Строгий валютный контроль. По какой-то злой иронии судьбы именно в этот день наложены санкции на одного из авторов либерализации внешней торговли Петра Авена, министра внешних экономических связей в правительстве Гайдара, а ныне совладельца Альфа-банка.
Об инвестициях, привлечении средств на внешних рынках можно забыть. Ситуация усугубится тем, что наши контрмеры, скорее всего, приведут к дефолтам по внешним долгам. Даже те, кто будет в состоянии расплатиться, не смогут этого сделать: запрещено. После таких ограничений спекулятивный рейтинг нам, кажется, гарантирован не только от S&P. Иностранные инвесторы при первой возможности распродадут российские активы (сейчас нельзя).
Да, есть же еще внутренние инвесторы. Те несколько миллионов человек, что вложили несколько триллионов рублей на фондовом рынке. Взносы на накопительную пенсию заморозили после присоединения Крыма — приходится выкручиваться самим. Не знаю, считать ли это спецоперацией по обучению финансовой грамотности или рекламой ПФР (нечего тут пытаться самим себе на старость скопить, в России надежда должна быть только одна — на государство с его пенсией чуть меньше 20 000 руб.) Чиновники уверяют, что падение временное и все обязательно вырастет обратно. Возможно, но точно очень-очень нескоро. После некоторых обвалов мировые рынки восстанавливались десятилетиями. Долларовый индекс РТС, кстати, и до обострения ситуации был почти вдвое ниже, чем на пике в 2008 году.
Да, рынки циничны, у них короткая память. Но восстанавливать все придется заново. Не с нуля, конечно, но с очень низкой базы.
Теперь про банки. «Контртеррористическая операция» по зачистке банковской системы в целом достигла цели. Нашими банками вполне можно гордиться. Да, они меньше по размеру и не имеют 100-летней истории, но когда в пандемию я прочел новость о том, что в США в рамках поддержи населения началась почтовая рассылка (!) чеков (!), я был в шоке: каменный век по сравнению с тем, что у нас. И все же отрезанная от внешнего мира, лишенная конкуренции, обреченная вариться в собственном соку, банковская система лет через 10 неизбежно снова окажется в роли ученика.
Так уж сложилось, что с самого рождения Россию примерно раз в 10 лет сотрясает мощный экономический и финансовый кризис. Так было на рубеже 1991–1992 гг, в 1998-м и 2008-м, в 2014-2015-м… Казалось, у нас есть все шансы выйти из этой колеи. Да, в экономике не все гладко и едва ли не самое популярное у экономистов слово в описании перспектив России — стагнация. Но та самая макроэкономическая стабильность, казалось, надежно страховала от катастрофы. Как бы не так. Не прошло и 10 лет, как финансовое зло снова проснулось. Резервы, оказывается, могут быть заморожены. А все, кто имеет дело с Россией, будут знать: что-то обязательно жахнет. Лучше всех это знаем мы, россияне.
