Прогнозировать мешает высокая неопределенность, констатирует проректор Российской экономической школы Максим Буев, все зависит от того, когда и как закончится «спецоперация» и какие санкции могут снять с России. «О траектории роста экономики говорить сложно. Будет несколько лет спада, масштаб которого будет очень сильно зависеть от санкций», — говорит главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова.

Падение уровня жизни заставит людей менять потребительские привычки и экономить, уверен директор по инвестициям «Локо-инвеста» Дмитрий Полевой. Основные товары будут доступны, их поставки перестроятся, считает он, но модель экономики будет простой — продали ресурсы, купили товары или ресурсы для производства базовых товаров. Рассчитывать, что курс на импортозамещение позволит развиваться так же динамично, как остальной мир, — наивно. Для роста экономики нужны ресурсы — финансовые, трудовые, технологические. К ним доступ из-за санкций будет ограничен, идет отток мозгов, и он может продолжаться. Никуда не пропали и демографические вызовы, они лишь усилятся. «Структура экономики может вновь мигрировать от сектора услуг к сфере производства, — говорит Полевой. — Вопрос сейчас не только в продолжительности и глубине падения, а в перспективах восстановления. Опыт Ирана показывает, что провал доходов может сохраняться очень долго, пусть мы пока не находимся в столь жестких условиях».

Государство не сможет помочь всем

Все пока выглядит так, что население будет жить хуже, чем в конце 2021 г., говорит Полевой. Ожидаемое падение реальных зарплат и доходов на 10-15% в 2022 г. в лучшем случае сменится их стагнацией в 2023 г., в худшем — снижением еще на 2-3%. Если прогнозы окажутся верными (лучше бы ошибиться), то с 2013 г. падение доходов превысит 20%, считает он. Это возврат в 2006–2007 гг. Бюджет обеспечить устойчивый реальный рост зарплат и соцвыплат не сможет из-за ограниченности ресурсов. «Государство не сможет всем помочь», — отмечает Полевой.

Частный сектор будет жестко контролировать издержки и расходы на труд в условиях рецессии и перестройки экономики, причем, скорее, через зарплаты и премии, а не через сокращение людей, ожидает Полевой. Безработица будет скрытой — короткий день, неполная рабочая неделя, неоплачиваемые отпуска, считает Буев. «Последние 20 лет официальная безработица в России не была больше 10%, — напоминает он. — Наверное, сейчас не будет тоже».

Предпринимательские и доходы от собственности, которые с 2014 г. росли лишь два года из восьми, в 2022-23 гг. будут также падать, если не ждать сильного улучшения внутреннего инвестиционного и предпринимательского климата, замечает Полевой, «здесь мяч на стороне правительства и регулирующих органов».

Вырастет уровень бедности, который рассчитывается по доходам (для граждан трудоспособного возраста сейчас 12 900 ₽, таких было 11% в 2021 г., прим. VPost) и по депривации (Индекс материальной депривации основан на оценке неудовлетворенных базовых потребностей, по экспертным оценкам, ее уровень 25%, прим. VPost), говорит Буев. «Но последний прыгнет особенно сильно», — считает он.

По депривации есть еще одна важная проблема, продолжает Буев. Россиянам могут оказаться недоступны зарубежные научные знания: не поедут профессора, не будут сотрудничать в проектах, работать над совместными статьями. Такие связи очень легко разорвать и трудно восстановить. А с их разрывом упадет качество образования. И это будет гораздо более значительный вклад в ловушку бедности.

Падение спроса задавит инфляцию

Очевидно, что будет высокая инфляция, говорит Орлова, и надо понимать, что в прошлые кризисы правительство могло позволить себе не обращать внимание на то, что происходит в других странах, так как ставки были нулевые или отрицательные и инфляция была минимальная. Теперь так не получится — инфляция в мире ускоряется, что осложняет задачу управления внутренней инфляцией.

Из-за уже произошедшего скачка цен и их дальнейшей подстройки годовая инфляция в 2022 г. будет около 20%, но в 2023 г. вернется к 7-9% и опустится до 5-6% в 2024 г., полагает Полевой. «Да, сейчас веры в это мало, учитывая привыкание к высокой инфляции. Но падение спроса задавит инфляцию „предложения“, которая была в 2020–2021 гг. В процессе перестройки экономики дорожать сильнее будут товары, медленнее — услуги».

Новый НЭП или тупик

Улучшить перспективы может резкая либерализация, самоустранение государства оттуда, где без него можно обойтись, говорит Полевой. «Возврат к приватизации, можно начать с малых и средних компаний. Это позволит снять нагрузку с бюджета и направить ресурсы на приоритетные задачи. Возможно, точечно снизить налоги», — предлагает он.

Вместо моратория на банкротство можно было бы избавиться от «зомби-компаний» и вывести на рынок более эффективных игроков. Можно подумать о сокращении численности госслужащих, перенаправить их в более «производительные» секторы, советует Полевой. Нужно, продолжает он, попытаться максимально сохранить свои экспортные рынки или выйти на новые — экспорт позволит быть эффективнее, даст приток доходов.

«Идеальной была бы ситуация нового НЭПа со снятием многих ограничений, но в это я не верю», — пессимистичен Буев. Могли бы, по его словам, помочь реформы в образовании и здравоохранении. Но и это не слишком реально. «Поскольку операция на Украине была не такой молниеносной, как, наверное, ожидалось, то будет запрос на реформу армии, — полагает Буев. — А на все три реформы денег однозначно не хватит. Придется выбирать какие-то две. Но если одной из них будет армия, то это будет тупик. Потому что современная экономика — это экономика знаний, а не силы».

Люди вместо технологий

«Мне кажется, мы идем в экономику, в которой технологии будут заменять люди», — говорит Орлова. Раньше Россия была частью мирового движения к диджитализации и роботизации, были дискуссии о том, что машины будут вытеснять людей некоторых профессий. Сейчас, наоборот, люди будут замещать технологии, доступ к которым Россия теряет. «Такое импортозамещение — технологий нет, зато из некоторых секторов освободятся рабочие руки, будем замещать тем, что есть», — объясняет она.

Такой подход комфортен для государства, т. к. обеспечит низкую безработицу. Но проблема в том, что качество человеческого капитала будет снижаться. «Люди будут тратить свое время на выполнение довольно механического труда, не требующего высшего образования или какой-то особенной квалификации — продавцы, водители, охранники и пр. Сейчас на таких позициях занято 30-35% рабочей силы по сравнению с 10-20% в развитых странах», — отмечает Орлова. Для многих людей это будет означать снижение уровня жизни и потерю привычного образа жизни.

«Проблемы, которые можно решить деньгами, — это еще не проблемы. Ужас в том, что Россия потеряла остатки доверия. А без него, и это показано многими исследованиями, экономика развивается гораздо хуже», — предупреждает Буев.